"Болотная оппозиция - это такой Ганди навыворот"

 Оригинал взят у papasha_mueller в "Болотная оппозиция - это такой Ганди навыворот:

cперва с ними боролись, потом над ними смеялись, а теперь их не замечают."
(с) zubkoff, как много в этом звуке...

Это было твиттерное, если чо.

«МегаФон» отказался от сотрудничества с Рустемом Адагамовым

 Скандал разразившийся вокруг топ-блоггера и члена Координационного совета оппозиции Рустема Адагамова (ник в Живом Журнале drugoi) мог стать причиной отказа компании «МегаФона» от продления рекламного контракта с одним из самых популярных российских блогеров. 

- Контракт с Рустемом завершился в декабре 2012 г. и продлен не будет, - сообщили «Известиям» в пресс-службе «МегаФона». Представители сотового оператора не озвучили причины такого решения.

По мнению гендиректора интернет-компании Studio one TOUCH Анатолия Емельянова, Мегафон разорвал отношения с блогером из-за выдвинутого против Адагамова обвинения в педофилии.

- Если бы он украл апельсины в магазине, вряд ли этому факту было уделено столь существенное внимание. Но обвинение в педофилии, это очень серьезная статья. Такая крупная компания как Мегафон вряд ли заинтересована в связях с блогером после такого скандала. 

C ним согласен и Игорь Денисов, глава отдела социальных медиа агентства Actis Wunderman: 

- Скандал вокруг Другого на поверхности и возможно он и послужил причиной того, что контракт не был продлен. Кроме того в "МегаФоне" сейчас идет переосмысление отношений с социальными медиа. Это также могло сыграть свою роль в решении о непродлении контракта, - считает Денисов.

По мнению экспертов финансовые потери блоггера составят несколько миллионов рублей - именно столько он мог получать от сотового оператора:

- Известно, что пост в блоге Адагамова стоит сто-двести тысяч рублей. Плюс он ездил с компанией Мегафон по всей России. Отсюда и складывается такая сумма, - говорит Емельянов.

( Read more... )

 

izvestia.ru/news/542535

Из мемуаров Великого Князя Александра Михайловича

 «…Мне пришло в голову, что хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми безоглядно клеймить всё, что делается Советами, только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трёх моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников.

Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом шаге московского правительства, и ловил себя на том, что шепчу: «Браво!»…

Когда ранней весной 1920-го я увидел заголовки французских газет, возвещавшие о триумфальном шествии Пилсудского по пшеничным полям Малороссии, что-то внутри меня не выдержало, и я забыл про то, что и года не прошло со дня расстрела моих братьев. Я только и думал:«Поляки вот-вот возьмут Киев!» Извечные враги России вот-вот отрежут империю от её западных рубежей!» Я не осмелился выражаться открыто, но, слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной Армии победы.

Не важно, что я был великий князь. Я был русский офицер, давший клятву защищать Отечество от врагов. Я был внуком человека, который грозился распахать улицы Варшавы, если поляки ещё раз посмеют нарушить единство его империи…

Неожиданно на ум пришла фраза того же самого моего предка семидесятидвухлетней давности. Прямо на донесении о «возмутительных действиях» бывшего русского офицера артиллерии Бакунина, который в Саксонии повел толпы немецких революционеров на штурм крепости, император Николай I написал аршинными буквами: «Ура нашим артиллеристам!».

Сходство моей и его реакции поразило меня. То же самое я чувствовал, когда красный командир Будённый разбил легионы Пилсудского и гнал его до самой Варшавы. На сей раз комплименты адресовались русским кавалеристам, но в остальном мало что изменилось со времён моего деда.

«Но вы, кажется, забываете, – возразил мой верный секретарь, – что, помимо прочего, победа Будённого означает конец надеждам Белой Армии в Крыму».

Справедливое его замечание не поколебало моих убеждений. Мне было ясно тогда, неспокойным летом двадцатого года, как ясно и сейчас, в спокойном тридцать третьем, что для достижения решающей победы над поляками Советское правительство сделало всё, что обязано было бы сделать любое истинно народное правительство. Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остаётся то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I: защищать рубежи государства любой ценой и шаг за шагом пробиваться к естественным границам на западе! Сейчас я уверен, что ещё мои сыновья увидят тот день, когда придёт конец не только нелепой независимости прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоёваны, а картографам придётся немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке.

В двадцатые годы я не отваживался заглядывать столь далеко. Тогда я был озабочен сугубо личной проблемой. Я видел, что Советы выходят из затянувшейся гражданской войны победителями. Я слышал, что они всё меньше говорят на темы, которые занимали их первых пророков в тихие дни в «Кафе де Лила», и всё больше о том, что всегда было жизненно важно для русского народа как единого целого. И я спрашивал себя со всей серьёзностью, какой можно было ожидать от человека, лишённого значительного состояния и ставшего свидетелем уничтожения большинства собратьев: «Могу ли я, продукт империи, человек, воспитанный в вере в непогрешимость государства, по- прежнему осуждать нынешних правителей России?»
Взято отсюда.
 Оригинал взят у jetset1912 в Из мемуаров Великого Князя Александра Михайловича